С началом Великой Отечественной войны минераловодский аэропорт обслуживал гражданские и военные самолеты. Были дни, когда через аэропорт проходило до 200 самолетов в день. Несмотря на частые воздушные тревоги и бомбежки, особенно при приближении фронта, коллектив аэропорта не прекращал обслуживание и ремонт самолетов. 8 августа 1942 года личный состав аэропорта Минеральные Воды эвакуируется в начале в г. Нальчик, затем в г. Орджоникидзе, Махачкалу, Тбилиси. 10 августа 1942 года город Минеральные Воды был оккупирован войсками нацистской Германии, которая продолжалась около пяти месяцев. Железнодорожная станция Минеральные Воды была чрезвычайно важным объектом, через неё шло обеспечение немецких войск, наступающих на Владикавказ и Баку. За время оккупации фашисты расстреляли и умертвили в душегубках более десяти тысяч мирных жителей. Минераловодская земля послала на фронт более 20 тысяч воинов, более половины из них не вернулись домой. В настоящее время в Книге Памяти Минеральных Вод - 10114 имен. За годы Великой Отечественной войны 18 минераловодцам было присвоено высокое звание Героев Советского Союза, один человек стал полным кавалером орденов Славы. В честь минераловодцев - Героев Советского Союза - названы 5 улиц города и района. Памятники, обелиски, стелы с именами погибших минераловодцев установлены на ряде предприятий города, в школах, во многих селах и поселках Минераловодского района.
Мемориал «Огонь Вечной Славы»
На юго-западной стороне города Минеральные Воды находится памятник—мемориал «Огонь вечной славы». Он воздвигнут в честь героев-земляков Великая Отечественная война, павших за свободу инезависимость нашей Родины. На мемориале установлены урны со священной землей из городов-героев России: Москвы, Ленинград, Тула, Смоленска, Севастополь, Волгограда, Киева, Крепости-героя Бреста, Минска, Новороссийска, Мурманска, Керчи, Одессы. Урны были доставлены сюда на бронетранспортере в сопровождении эскорта мотоциклистов в день открытия памятника. Мемориал был разработан архитектором И.М. Фриденталь, скульпторами братьями: Л. Е. и М. Е. Роберман, чеканщиками барельефов по меди: В. Ф. Щитовым, Е. Н. Карпухиным из города Москвы . Музыку для реквиема написал композитор Баснер.Если смотреть с высоты, памятник представляет собой пятиугольник. Пять барельефов стоят на пяти двойных пилонах (скалах), общая высота которых 16 метров (десять метров находятся в земле). Между каждой парой пилонов как бы зажат камень, что символизирует неприступность Кавказских гор для врага. Главной скульптурной частью мемориала стал барельеф — «Родина-мать». Он символизирует, что на фронт ушли более 18 тыс. минераловодцев. 7 тыс. 584 из них, отдали свои жизни в борьбе за Родину. Около 10 тыс. жителей городов Кавмингруппы были казнены оккупантами в противотанковом рву. На втором барельефе изображены воины, вставшие грудью на защиту Кавказских Минеральные Воды летом 1942 год. Третий барельеф напоминает о зверствах фашистов на минераловодской земле. В скульптурном замысле четвертого барельефа взята тема разведгруппы «Месть», в ночь на 14 декабря 1942 год выброшенной в район горы Змейка и выданной фашистам предателем. Пятый барельеф рассказывает о борьбе советского народа против немецко-фашистских захватчиков, в том числе о партизанах и подпольщиках Кавказа. Справа и слева от барельефа «Родина-мать» сооружены две надгробные плиты над братскими могилами воинов, которые погибли в годы гражданской и Великая Отечественная война, защищая наш регион от врага. Вход на мемориал со стороны города начинается с Аллеи Славы. Здесь на высоких постаментах увековечены в бронзе наши земляки — Герои Советского Союза, герой Советского Союза: Разгонин А.И., Минаков В.И., Дубиков А.Е., Андрющенко Г.Я., Суворов С.Н., Величко Г.И., Гаркуша Я.Ф., Сундиев И.С., Турченко Н.А., Шапошников Я.Ф., Ротенко А.И., Горбань И.П., Колбаса М.Е., Бочаров Я.В. и полный Кавалер Ордена Славы Носыч В.Н. На обратной стороне медных листов одного из барельефов прикреплен формуляр с указанием всех организаций и лиц, принявших участие в строительстве памятника.
Открытие мемориала состоялось 9 мая 1976 года, в день 31-й годовщины Победы советского народа над немецко-фашистскими захватчиками.
Обелиск «Вечная Слава летчикам-минераловодцам, отдавшим жизнь за Родину»
Историческая справка: В. МЯСОЕДОВИЗ ПЛЕМЕНИ КРЫЛАТЫХ
Памятник танкистам
На берегу реки Джемуха расположен установленный в 1965 году памятник танкистам. Он представляет собой танк, расположенный на каменном возвышении. На пьедестале же находится мемориал с выгравированными на нем именами танкистов, погибших во время оккупации.
Памятник Советскому солдату
Инициатором установки памятника стало Ставропольское отделение Российского военно-исторического общества.Памятник Советскому солдату решили установить на привокзальной площадиМинеральных Вод не случайно. Пять долгих месяцев город был в оккупации и здесь шли ожесточенные бои за железнодорожный узел и аэропорт.4 августа 1942 года железнодорожные объекты станции Минеральные Воды были подвергнуты массированной вражеской бомбардировке. 9 августа гитлеровские танки и мотопехота вновь предприняли атаку. В течение 14 часов велись оборонительные бои за город. Курсанты и командный состав Новочеркасского кавалерийского училища упорно обороняли Минеральные Воды. Они уничтожили 800 вражеских солдат и офицеров, подбили 9 танков и 25 автомашин с пехотой. Здесь были сосредоточены основные силы врага, но на протяжении ожесточенных боев станция продолжала работать.В Минеральных Водах он появился благодаря Ставропольскому региональному отделению российского военно-исторического общества, председателем которого является депутат краевой ДумыСергей Шевелев. Памятник возвели при поддержке депутата краевой ДумыАйдына Ширинова, администрации МГО, совета ветеранов города, ОАО «РЖД». Автором проекта стал молодой архитекторДенис Стритович.
Как во время фашистской оккупации в Кисловодске продолжали лечить тысячи раненых советских солдат
Это самый драматичный сюжет и самое зловещее и пугающее своей неопределенностью время в истории Кисловодска — несколько дней августа 1942 года. Позже придут самые страшные дни, а спустя пять месяцев — самые долгожданные. Но эти дни — в ожидании неминуемой беды — совершенно точно невыносимы.
В город вот-вот зайдут немцы. На улицах царит безвластие, хаос. Народ тащит из санаториев все, что только можно утащить: мебель, посуду, постельные принадлежности. Грабит склады и магазины. А тем, кто не участвует в грабежах, остается только обреченно смотреть на север и ждать, когда на окраинах появятся передовые отряды захватчиков. Оборонять город некому.
При этом в Кисловодске находятся тысячи советских солдат и офицеров. Они ранены, многие — очень тяжело. Им, как и жителям города, не остается ничего, кроме как покорно ждать своей участи.
Проваленная эвакуация
Власти спешно покинули город 5 августа, как только стало понятно, что скоро враг перережет единственный транспортный коридор на севере. О заблаговременной эвакуации раненых речи быть не могло — такие предложения отметались как паникерство и пахли трибуналом. А когда настал критический момент, оперативно и слаженно организовать эвакуацию не получилось, да и некому уже было этим заниматься.
Эвакуация госпиталя. Раненые бойцы уходят от линии фронта, 1942 год
Фото: Анатолий Гаранин / РИА Новости
Грузовиков мало, они переполнены. Под жарким южным солнцем пылили по обочинам вереницы подвод, отчаянно пытаясь проскочить перед приближающимся фронтом. Железная дорога казалась самым удобным и надежным из путей отхода, но ее заблокировали первой, и двум эшелонам с тяжелоранеными пришлось вернуться в Кисловодск. На вокзале их встретил еще один такой состав, локомотив которого сошел с рельсов. Покинуть город теперь можно было только горными тропами. Через Кисловодский парк вверх по склонам уходили последние эвакуационные караваны — те из раненых, кто мог держать в руках оружие, идти или держаться в седле. Шли в ущелья соседней Кабардино-Балкарии, к партизанам. Остальные остались.
Долгие годы после войны о больнице Красного Креста было не принято вспоминать, по крайней мере публично. Но в феврале 1963 года в «Известиях» выходит статья Леонида Бехтерева «Бой без единого выстрела», где он, опираясь на рассказы очевидцев и участников событий, подробно описывает, что происходило в оккупированном Кисловодске. Позже он выпустит книгу «Бой без выстрелов», описав все происходившее в легкой художественной форме, изменив имена и фамилии. Но именно его статья прорвала информационную блокаду. О больнице Красного Креста стали говорить, воспоминаниями — делиться.
На кисловодском вокзале в эти дни было нервно и многолюдно. Санитарные поезда, не успевшие прорваться в тыл, снова разгружали. На перронах — не только врачи и медсестры, им помогала местная молодежь и просто неравнодушные горожане. На носилках — перевязанные, закованные в гипс, теряющие сознание от жары и боли бойцы. Сотни человек. Из вагонов их переносили в расположенное рядом с вокзалом помещение Курзала [сейчас это Кисловодская филармония], которое еще с начала войны служило приемным пунктом.
Многих забирали к себе местные жители, в первую очередь тех, кто мог передвигаться самостоятельно, — их прятали по подвалам и свежевырытым землянкам или расселяли по свободным комнатам, планируя выдавать за своих родственников. Остальных постепенно переправляли в санаторий имени Семашко — ближайший к вокзалу. Туда же стекались раненые из других госпиталей.
Прием раненых на вокзале в Кисловодске
Фото: Кисловодский историко-краеведческий музей «Крепость»
В санатории шла работа, которую возглавил военврач Федор Ковтун. В спешном порядке переписывались истории болезней: менялись фамилии и национальности, коммунисты «превращались» в беспартийных, офицеры — в рядовых и даже солдаты — если позволял характер ранений — в гражданских, попавших под случайный обстрел. Не покладая рук работал парикмахер — стриг всех налысо, скрывая визуальные различия между рядовым и командным составом.
10 августа город был уже полностью оккупирован. К этому времени на крыше одного из корпусов санатория имени Семашко вывесили белую простыню с красным крестом. Таким образом госпиталь объявлялся больницей Красного Креста и продолжал работу, руководствуясь международно признанной Конвенцией о военнопленных. Но, так как в ходе войны ни Германия, ни Советский Союз не придерживались требований Гаагской и Женевской конвенций, у врачей не было никакой уверенности, что это сработает.
Изнанка госпиталя
Поначалу немцы не проявляли особого интереса к тому, что происходит в больничных палатах. В помещения Курзала, где размещались раненые, комендант вместе с врачом и переводчиком пришел только на пятый день оккупации. А у самого госпиталя в первое время дежурил всего один охранник. Но это не означало, что персонал больницы был избавлен от проблем. Раненых нужно было лечить и кормить, а помогать в этом враг точно не собирался.
Спасало припрятанное продовольствие и медикаменты, выручали кисловодчане, делившиеся небогатыми припасами. Была построена небольшая мельница (по другим данным — пекарня): оказывая услуги горожанам, работники оставляли часть муки для раненых. Удалось даже сохранить несколько десятков свиней в подсобном хозяйстве под Кисловодском. Больница продолжала работу, и во многом это была заслуга завхоза Ивана Уткина.
Более тысячи красноармейцев находились в начале оккупации на стационарном лечении. Как минимум столько же, а возможно, и больше ранбольных (так их называют в документах того времени. — Прим.ТД) лечились, так сказать, амбулаторно — спрятанные местными жителями, в тяжелых, зачастую антисанитарных условиях.
Тимофей Еремеевич Гнилорыбов (1901—1970), доктор медицинских наук, профессор
Фото: ru.wikipedia.org/w/index.php?curid=8480896
Многие из них выжили лишь благодаря Тимофею Гнилорыбову. Профессор, доктор медицинских наук, он приехал в Кисловодск вместе с эвакуированным сюда Ленинградским медицинским институтом. Стараясь не привлекать особого внимания к своей персоне, профессор ничем не выделялся из массы горожан, спешащих по своим делам. Каждый день он проходил немало километров сложными, одному ему понятными маршрутами. Никаких записей, все адреса — только в памяти. А их были сотни. В итоге ему удалось сделать более 200 подпольных операций, четыре из них — на сердце.
По оценке Тимофея Еремеевича, всего в занятом фашистами городе оставалось около 5600 раненых.
Из стенограммы радиопередачи с участием А. А. Колодяжного, одного из раненых солдат, оставшихся в оккупированном Кисловодске:
«Меня и еще четверых бойцов взяла к себе Анна Синенко, проживавшая на Минутке [район Кисловодска]. Муж ее был на фронте, у нее было трое детей и престарелая мать. Жили они очень скромно, в двух небольших комнатках. И вот семья Синенко прибавилась сразу на пять человек. Анна Борисовна и ее дочь Женя, которая была немного старше меня, проявили исключительную заботу о нас, раненых: лечили, подкармливали, делали все, чтобы поднять на ноги.
Первыми ушли, а точнее скрылись из города, мои товарищи по несчастью — старший политрук Павел Лесных и еще двое, фамилии которых не помню. Анисима Кащенко, раненного в обе ноги, запрятали в подвал. А меня, как самого молодого — я был мальчишкой совсем, — Анна Борисовна объявила сыном. Это было очень рискованно. Кто-то донес в немецкую комендатуру, и ее строго предупредили сдать меня в госпиталь».
Новый порядок
Красивый зеленый курорт, не тронутый войной, должен был стать образцовым городом, который захватчики уже готовили к приему своих раненых. Лишний раз настраивать против себя местное население было не в их интересах. Отсюда и снисходительное отношение к тому, что происходило на территории больницы. Немцы были уверены, что пришли сюда навсегда.
Играя в гуманизм, они великодушно позволяли врачам продолжать ставить на ноги солдат, которых им ничего не мешало взять под стражу уже здоровыми. Но у раненых, которые шли на поправку, были немного другие планы.
Леонид Бехтерев писал: «Немцы никогда не знали точного количества больных. По мере выздоровления люди выписывались. Вместе со справкой о полной непригодности к труду и службе — а таких справок было выдано более ста — врачи давали им настоятельный совет: уходить в станицы, в села, подальше от Кисловодска».
Бежать из города удавалось немногим. И первой проблемой был внешний вид. Больничная одежда привлекала внимание под стать тюремной робе. Военное обмундирование было по большей части сожжено, но, даже припрятанное в укромном месте, оно вряд ли могло помочь затеряться среди горожан. Тут на помощь опять приходили местные: кто-то отдавал одежду мужчин, ушедших на фронт, кто-то шил ее из всего, что попадалось под руку.
Но даже под видом гражданских покинуть Кисловодск было непросто. По улицам ходили патрули, на дорогах стояли блокпосты: любая проверка документов могла закончиться фатально. Те, кому все-таки удавалось добраться до партизан, неожиданно сталкивались с еще одной проблемой: их история с работающим госпиталем и побегом из оккупированного Кисловодска звучала попросту неправдоподобно.
Наверное, больница мало чем отличалась бы от концлагерного лазарета, пусть и с чрезвычайно мягким режимом, если бы не одно обстоятельство. Пациентам, по крайней мере некоторым, разрешалось свободно гулять по Кисловодску. Колодяжный проводил в городе большую часть дня, возвращался только под вечер. Переписанная история болезни, согласно которой он был болен туберкулезом, и соответствующая справка позволяли ему беспрепятственно покидать больницу. Бежать он даже не пытался, понимая, что шансов на успех немного. Прогуливаясь по тихим улицам и курортному парку, он наблюдал за тем, как город меняется под новой властью.
Госпиталь в Кисловодске
Фото: Кисловодский историко-краеведческий музей «Крепость»
Одним из первых распоряжений оккупантов стал приказ вернуть все, что успели растащить из санаториев. После долгих лет запустения возобновила службу Пантелеймоновская церковь. Учителям Кисловодска было приказано подготовить школы к началу нового учебного года. А преподавательскому составу медицинского института — он не успел эвакуироваться — сделать набор студентов и начать занятия. Объявлялась свобода торговли и ремесел.
Но у нового порядка была и другая сторона. Пытки и казни стали обычным делом. Долина реки Подкумок за городом превратилась в расстрельный полигон. Наказание следовало за недоносительство, поддержку партизан, распространение «фейков» о германской армии. Характерной приметой нового времени стали и желтые звезды, нашитые на одежду граждан соответствующей национальности. Еврейский комитет должен был поставлять бесплатную рабочую силу для нужд города и заниматься сбором контрибуции. Одежду, обувь, часы, драгоценности, деньги — евреев вынуждали отдавать все, что представляло хоть какую-то ценность. Наверняка они надеялись, что таким образом удастся купить свободу и жизнь. Надежда все еще жила и 7 сентября, когда еврейское население Кисловодска собрали на товарной станции и «в целях заселения некоторых местностей в Украине» загрузили в вагоны. Состав дошел лишь до Минеральных Вод. Там, возле стекольного завода, их всех расстреляли. Более 1,5 тысячи человек. Впрочем, многие евреи прекрасно понимали, что сулит им эта поездка. Так, доктор Файнберг — известный в городе терапевт — накануне принял вместе с семьей смертельную дозу морфия. Их вовремя нашли, отправили в больницу и откачали. А потом расстреляли.
Эшелоны обреченных
Два с половиной месяца продолжала работать больница. Немцы наверняка с самого начала догадывались, что в ее палатах лежат не только беспартийные и рядовые. Но формального повода для репрессий не было. Дал его Алексей Зайчиков, работавший бухгалтером в санатории «Смена». Однажды он пришел в комендатуру и в подробностях рассказал, кого именно лечат врачи в госпитале.
Федора Ковтуна арестовали. Ему вынесли смертный приговор за укрывательство коммунистов и офицеров. Спастись доктору удалось чудом — переводчица коменданта намеренно допустила ошибку в переводе приказа о расстреле, который должны были проводить полицаи из местных.
Госпиталь в Кисловодске
Фото: Кисловодский историко-краеведческий музей «Крепость»
В конце октября комендатура приказала очистить помещения санатория. Оставшимся раненым объявили, что их отправляют в Житомир, где о них обязательно позаботятся. О характере этой «заботы» догадаться было несложно, и врачи до последнего старались любыми способами избавить от этой участи как можно больше пациентов. Несколько десятков человек переправили в карачаевскую больницу на окраине Кисловодска. Надпись «тиф» на дверях их новой палаты начисто отбила всякий интерес гитлеровцев к раненым. У семерых офицеров неожиданно проявились симптомы тяжелых психических расстройств, и они срочно были вывезены в Горячеводскую психиатрическую лечебницу как душевнобольные.
Около четырехсот человек все же отправили эшелонами на запад. Фельдшер Надежда Лысова была одной из тех, кто сопровождал раненых. И одной из немногих, кому удалось выжить. Для нее как медика эта дорога стала изощренной пыткой. Она видела, как без лекарств и еды в духоте и тесноте закрытых вагонов раненым становилось только хуже. Видела, как они умирали сами, как их пристреливали — безнадежно ослабевших и не оказывающих сопротивления. Но практически ничем не могла помочь.
Конечной точкой маршрута стал не Житомир, а концентрационный лагерь подо Львовом. Надежда не задержалась там надолго. Ей повезло. Как молодую и физически здоровую девушку ее отправили на работы во Францию. Там ей удалось установить связь с местным подпольем, но этот факт не остался без внимания гестапо. Как следствие — арест, нечеловеческие пытки и смертный приговор. В последний момент девушку спасли французские партизаны. Окончание войны она встретила вместе с ними — в движении Сопротивления. По возвращении на Родину ее ждали допросы с пристрастием, а затем — полгода в психиатрической лечебнице. Отчасти из-за ужасов пережитого, но главным образом потому, что ее рассказам никто не верил.
Врачи и медперсонал госпиталя в Кисловодске
Фото: Кисловодский историко-краеведческий музей «Крепость»
О судьбе раненых, попавших в концентрационный лагерь, неизвестно ничего. Но несколько человек смогли бежать по дороге. Один из них — Колодяжный. Ему удалось выбраться из поезда на станции Ясиноватая — на тот момент это был глубокий тыл врага. Выжить на оккупированной территории, чтобы найти возможность прорваться к своим, помогла та самая справка из госпиталя, согласно которой он был негоден к службе и болен туберкулезом.
«Уходят люди, а вместе с ними и воспоминания»
В январе 1943 года Кисловодск был освобожден. Вместе с войсками вернулась и прежняя власть, которой надо было отвести от себя удар за просчеты при отступлении. Нужны были козлы отпущения, и на эту роль прекрасно подходили те, кто оставался в городе. Медикам пришлось оправдываться.
В письме на имя Розалии Землячки, зампредседателя Совета народных комиссаров СССР, старший судебный психиатр Ленинграда М. Гонтарев рассказывает, как коллектив врачей, вопреки всему, продолжал работу при немцах. Пережив пять месяцев оккупации города, он знал об этом не понаслышке. Гонтарев пишет: «Разговор об этом здесь, в Кисловодске, среди “власть имущих” считается “неприличным”. И даже больше: многие из этого коллектива находятся под злейшим остракизмом, постоянно ощущая к себе настороженно-подозрительное отношение и пренебрежение. <…> Лица, которые должны нести ответственность за свою трусость, неумение в нужный момент сохранить присутствие духа и организовать эвакуацию раненых, стараются нейтрализовать окраску этого факта, давая поведению людей, исправивших их ошибки, порочащую рекомендацию».
Одним остракизмом дело не ограничилось. Федор Ковтун и его помощники были осуждены за пособничество врагу. Сам Федор провел десять лет в лагерях и только после смерти Сталина был освобожден и реабилитирован. В отличие от Ковтуна Тимофею Гнилорыбову удалось избежать репрессий. Возможно, потому, что вскоре после освобождения Кисловодска вместе со своим медицинским институтом он отправился вслед за продвигающейся линией фронта.
Бехтерев в своей статье ни слова не говорит о преследованиях медиков. Его материал заканчивается красивыми словами о том, что советские люди должны знать и помнить патриотический подвиг врачей.
Об этом и помнили. Остальное постепенно стиралось из коллективной памяти.
Памятник медикам — героям Великой Отечественной войны 1941—1945 годов
Фото: PhotoXPress
«Очень большое значение имели бы воспоминания тех, кому во время войны было лет 40—50, — считает Рахима Гочияева, старший научный сотрудник Кисловодского историко-краеведческого музея “Крепость”. — Но целенаправленной работы по их сбору и систематизации не было ни сразу после войны, ни десятилетиями позже». Рахима Калмуковна работает в музее с 1985 года. Рассказывает, что именно ее поколению сотрудников постепенно удалось превратить небольшой доморощенный музей в значимое для города культурно-просветительское пространство. «У нас тогда был очень большой объем работы, и все охватить никак не получалось. А потом уже стало поздно: очень многие люди ушли, а вместе с ними и воспоминания. Еще лет пять назад на наши мероприятия приходили те, кто работал в военных госпиталях Кисловодска, с ними можно было пообщаться. А теперь уже никто не приходит».
Тем не менее воссоздать историю больницы Красного Креста получилось именно благодаря фондам музея, где собрана коллекция разнообразных документов и свидетельств о тех событиях. Правда, Рахима Калмуковна признается, что они не особо востребованы: «Прошедшую войну сегодня принято воспринимать скорее как череду героических подвигов — в узкие рамки школьных учебников помещаются только они. Детали мало кому интересны. Хорошо, что иногда появляются люди, которые готовы рассказать эту историю».
Свято чтут жители города Ессентуки память о своих земляках, павших на полях сражений в годы Великой Отечественной войны.
22 июня Ессентуки узнали о начале войны и был проведен ряд митингов. В военкомат потянулись добровольцы.В первые дни войны более 3 тысяч ессентучан ушли на фронт. Двое из них стали Героями Советского Союза: П.С. Шеин и Ф.А. Зубалов (их именами названы улицы города), а в послевоенное время в городе проживало 9 Героев Советского Союза. В ходе войны более 2-х тысяч ессентучан были награждены орденами и медалями.С началом Великой Отечественной войны на курорте развернулись работы по превращению его, в мощную госпитальную базу, было открыто 9 госпиталей на 6500 коек, было пролечено 86 тысяч раненых, 2/3 из них вернулись в строй. Сотни медиков самоотверженно трудились в ессентукских госпиталях. Огромная трудность заключалась в том, что врачи курорта были в основном терапевтами, а не хирургами. Необходимо было срочно осваивать навыки полевой хирургии, приобретать опыт оперирования боевых ранений. И врачи города-курорта спрвлялись с этой задачей. В декабре на Кавминводах был создан добровольческий 511-ый Кавказский казачий полк, в составе которого был Ессентукский экскадрон.
В середине июля 1942 года вражеская армия подошла к Кавказу. В конце июля начался вывоз раненных с Кавминвод железнодорожным и гужевым транспортом. Но оставалось ещё много нетранспонтабельных воинов. Медработники госпиталей и жители города, разбирали их по своим домам, подвергая себя и своих близких огромному риску. Наши части были вынуждены отступить на рубеж реки Малки и Кабардино- Балкарии. В Ессентуках боев не было. 9 августа ушли последние советские части и в городе начался хаос с разграблением имущества жителей и санаториев. 11 августа со стороны Пятигорска в город вошли бронетранспортеры и мотоциклисты врага. Очевидцы говорят, что немцы войдя в город остановились у гостиницы «Маяк» («Метрополь») в центре города. На следующий день у парка появился плакат с требованием сдать оружие, за неповиновение — расстрел. Позже появилось новое требование: «Всем лицам еврейской национальности срочно пройти регистрацию». Курорт стал использоваться, как госпиталь. Умерших хоронили в Английском парке (ныне парк Победы).Гестапо расположилось на углу Интернациональной и Вокзальной улиц. Оккупация продолжалась около 5 месяцев.
11 января 1943 года были освобождены Кисловодск и Ессентуки. После освобождения были подведены итоги оккупации: фашисты уничтожили более 2,5 тыс. человек,полностью разрушены и сгорели ж/д вокзал, элеватор, хлебзавод, старинный Деловой Двор, маслозавод, мельницы, гидроэлектростанция «Белый уголь», городской водопровод, нефтебаза, здания клиники Бальнеологического института и 3 санаториев (в том числе и санаторий «Шахтер»), блоки питания,завод «Розлив» и др. Ущерб, причиненный курорту за период оккупации, составил около 129 млн. руб. Восстановление города происходило быстрыми темпами и даже железная дорога, взорванная на всем протяжении, скоро вновь заработала, правда только 1 колея. В мае создается Музыкальная школа для инвалидов войны, потерявших зрение. 1944: открывается строительное училище №12, снова заработало педучилище. 29 сентября заработала Ессентукская школа торгово-кулинарного ученичества. Частично возобновила работу станция «Белый уголь». Свыше 6,5 тысяч раненых принимали Ессентуки одновременно. 1945: государственный Комитет Обороны принял решение о полном восстановлении электростанции «Белый уголь». Весной страну, в том числе Кавминводы посетила жена премьер- министра Англии Клементина Черчилль. 24 июня в Параде Победы на Красной площади приняли участие 3 ессентучанина — старший сержант Л.В. Робей, майор А.В. Никулина, полковник Е.К. Борисов. Вновь заработал аэроклуб, как филиал Ставропольского клуба.
Великая Отечественная война унесла миллионы жизней, среди них и наши земляки — ессентучане. Их подвиг нельзя забывать. Как только ты забыл о героях войны, сразу теряешь связь с предками, перестаешь быть гражданином. Ветеранов с каждым годом все меньше, поэтому очень важно оставить о них память для будущих поколений, чтобы это знание стало для них уроком. Каждый на этой войне внес свой вклад в дело защиты Родины, а значит каждый заслуживает уважения.
ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ ПОБЕДЫ
Этот мемориал (автор И. И. Медников) был открыт 6 мая 1972г. в парке Победы в память о земляках, погибших в годы ВеликойОтечественной войны. В день его открытия под каменными стягами монумента были торжественно захоронены урны с землей братских могил, где покоятся воины из Ессентуков. На Мамаевом кургане в Сталинграде сражались четыре брата Федоренко, только один из них вернулся в родной город. В Белгороде погиб танкист Андрей Попов, в Братиславе могила Евгения Герцева, который ушел на фронт в 17 лет. В 23 года стал Героем Советского Союза бывший ученик Ессентукской школы № 1 П. С. Шеин. Погиб он в 1945 г., похоронен в Баку. Ту же школу перед войной окончил В.И.Жердев, который воевал в 1-й эскадрильи 16-го гвардейского Сандомирского ордена Александра Невского истребительного авиаполка. Полк входил в 9-ю гвардейскую истребительную авиадивизию, которой командовал прославленный летчик, трижды Герой Советского Союза А. И. Покрышкин. 14 вражеских самолетов сбил В.И.Жердев и погиб в 25 лет 12 января 1945 г., похоронен в Варшаве. В Литве оборвался боевой путь уроженца Ессентуков военфельдшера В.И.Баластова. Вечный огонь у подножия монумента был зажжен от факела, доставленного с Мамаева кургана.
Первоначальный замысел овладения ресурсами Северного Кавказа рассматривался германским командованием летом 1941 г.
Гитлеру было важно захватить персидский коридор, по которому союзники оказывали военную помощь во время Второй мировой войны. Это были боеприпасы, техника, продовольствие и стратегическое сырьё, включая нефтепродукты.
Планируя захват Северного Кавказа, германское командование готовилось не только воспользоваться богатыми ресурсами этого региона, но и распространить влияние Германии на все Закавказье и даже на Ближний Восток с его нефтяными запасами. Однако в 1941 г. приступить к реализации идеи захвата Северного Кавказа Гитлеру не удалось.
Города Пятигорск, Георгиевск и Минеральные Воды, расположенные в виде треугольника, образовывали важный транспортный коридор, который связывал Северо-западный и Юго-восточный Кавказ. Овладение этой территорией было важно для немцев.
По реке Куме оборонялась 11-я дивизия НКВД, которая была сильно растянута до 50 км. Дивизия понесла большие потери в борьбе с 40-м немецким танковым корпусом. После боя 11-я дивизия была ослаблена, понесла большие потери, не было артиллерии и противотанкового орудия, однако продолжала держать оборону и воевать с врагом в начале августа.
В тылу гарнизона Пятигорска стояло Полтавское тракторное училище, 250 курсантов 17-18 лет, без особых навыков и тяжелого оружия.
9 августа 1942 г. Немцы развернули свои силы в сторону Пятигорска после боя на реке Кума. Они наступали двумя колоннами, одна колонна шля со стороны Минеральных Вод, другая – по Черкесскому шоссе. Между Пятигорском и Минеральными водами шли тяжелые бои. Курсанты Тракторного училища не знали о приближении немцев. Часть курсантов находилась в казармах верхнего военного городка, часть в казармах за рекой Подкумок и небольшие группы патрулировали по городу. Эти небольшие патрули и приняли бой с немцами в разных частях города Пятигорска.
Первое столкновение с немцами в городе произошло на месте, где в настоящее время находятся «Лермонтовские ворота». Немцы шли колонной, мотоциклы, а за ними порядка 20 танков. Курсанты открыли бой по мотоциклам и приняли на себя удар немецких танков. Курсанты отступали в сторону леса на горе Машук к скале ( с изображением Ленина). У этой скалы завязался длительный и неравный бой.
Немцы вошли в город по проспекту Калинина и со стороны Новопятигорска. Столкновения происходили и на Советском проспекте ( ныне проспект Кирова).
Силы были не равные, курсанты не были подготовлены и хорошо вооружены, в их арсенале были винтовки, штыки, пулемёт и 2 противотанковых ружья.
Курсанты отступали за реку Подкумок, немцы их преследовали и заняли казармы нижнего военного городка. Курсантам удалось выбить немцев из казарм, немцы отступили и стали дожидаться подкрепления.
В ночь с 9 на 10 августа курсанты решили выгнать немцев из города. В наступление перешли 3 курсантские роты, которые вели бои на склоне горы Машук.
Курсанты заняли оборону на возвышенности в районе Некрополя, для контролирования основной части города. Это было очень удачное место, т.к. с возвышенности был очень хороший обзор. 10-11 августа немцы пытались отвоевать эту позицию у курсантов, но безуспешно.
Курсантам, находившимся в казармах, было необходимо воссоединиться с другими отрядами, которые держали оборону на Некрополе и общими силами выбить врага из города. Но близ реки их ждали немцы. Для отвлечения врага была создана мобильная группа Германа Пестова. При помощи бронированного тягача Пестов с курсантами пробрался через мост в город и добрались до проспекта Свободы ( ныне проспект Кирова). По проспекту стояла немецкая автоколонна от жд вокзала до парка Цветник. Пестов с курсантами разбили колонну гранатами и горючими средствами, колонна загорелась. Немцы открыли огонь по тягачу Пестова, машина загорелась , но Пестову не удалось выжить, дверь защемила гимнастерку и пуля врага убила Германа Пестова. Таким образом лишили немцев топлива и вражеский транспорт был выведен из строя.
Погибшие бойцы 11-ой дивизии и курсанты Полтавского тракторного училища были захоронены в братской могиле рядом с Некрополем.
5 месяцев Пятигорск находился под натиском немецких оккупантов.
В городе действовала немецкая команда АГ 12, штаб которой находился в Ставрополе. Цель команды – зачистка населения ( евреи , цыгане , коммунисты).В начале сентября была проведена операция по уничтожению евреев.
При помощи воззваний оповестили евреев, что семьи будут расселять в малонаселенные районы, где будет выделено 6 гектаров земли каждой семье. Разрешалось взять с собой до 30 кг груза и явиться в назначенное время. Имущество в домах было описано и за расхищение домов был назначена карательная мера - расстрел. Жители еврейской национальности поверив, пришли в назначенное время. Их погрузили на транспорт и увезли в сторону Минеральных Вод , где было расстреляно от 3 до 6 тыс. человек ( данные разных источников ) .
В городе действовали и гестапо и другие карательные органы за связь с партизанами. Партизанских отрядов было в городе около десяти. Были отряды и за пределами города, близ Кисловодска , которые держали оборону .
Были в Пятигорске и группы подпольщиков, состоявшие из подростков. Они собирали данные для партизан , но были выявлены и казнены гестапо.
В Пятигорске , в центре города , установлен памятник разведчице Нине Попцовой, которая в 19 лет вела активную борьбу с врагом . Нина была разведчицей и связующим звеном между подпольщиками и партизанами, но была схвачена немцами и казнена.
Захоронения.
Бои и расстрелы были во многих частях города, захоронения были найдены на горе Бештау ( 170 чел.), на горе Машук , 11 братских могил было обнаружено на месте дуэли Лермонтова, 3 могилы на Комсомольской поляне и в районе каменоломен (68 чел). Некоторые могилы были вскрыты и перезахоронены в братские могилы, те , которые были под скалами ( расстрелы гестапо) – не были вскрыты. Гестаповцы использовали машины-душегубки и машины с током, привозившие полумертвых людей к месту казни , сваливая тела со скал , взрывали скалы сверху, которые присыпали камнями тела.
На Кавказских Минеральных Водах в самом начале войны были организованы эвакогоспитали на базе курортов, санаториев, домов отдыха. В короткие сроки персоналом были оборудованы лаборатории, операционные, перевязочные, рентгеновские и физиотерапевтические кабинеты. В трудное для нашей Родины время эвакогоспитали не только блестяще справились с эвакуацией и реэвакуацией больных и раненых, но и обеспечивали все виды лечения для спасения раненых .
Освобождение Пятигорска.
1 января 1943 года Северная группа войск Закавказского фронта перешла в наступление - разгром группировки немецко-фашистских войск под Сталинградом позволил начать освобождение Северного Кавказа от оккупантов. Вечером 10 января, сломив немецкое сопротивление в районе реки Малки, соединения 37-й и 9-й армий вплотную приблизились к городам Кавказских Минеральных Вод. Утром 11 января части 351-й и 295-й стрелковых дивизий и 10-й Гвардейской стрелковой бригады вошли в Пятигорск. К вечеру того же дня были очищены от фашистов и соседние города.
При отступлении из Пятигорска, немцы решили стереть город с лица земли, минировали город, разрушали здания, сжигали архивы, документацию. Всего было разрушено более 350 зданий и сооружений.
1940 г. – население Пятигорска составляло 62 тыс. человек
1946 г. – население Пятигорска составило 40 тыс. человек
Минеральные воды
Мемориал «Огонь Вечной Славы»
священной землей из городов-героев России: Москвы, Ленинград, Тула, Смоленска, Севастополь, Волгограда, Киева, Крепости-героя Бреста, Минска, Новороссийска, Мурманска, Керчи, Одессы. Урны были доставлены сюда на бронетранспортере в сопровождении эскорта мотоциклистов в день открытия памятника. Мемориал был разработан архитектором И.М. Фриденталь, скульпторами братьями: Л. Е. и М. Е. Роберман, чеканщиками барельефов по меди: В. Ф. Щитовым, Е. Н. Карпухиным из города Москвы . Музыку для реквиема написал композитор Баснер.Если смотреть с высоты, памятник представляет собой пятиугольник. Пять барельефов стоят на пяти двойных пилонах (скалах), общая высота которых 16 метров (десять метров находятся в земле). Между каждой парой пилонов как бы зажат камень, что символизирует неприступность Кавказских гор для врага. Главной скульптурной частью мемориала стал барельеф — «Родина-мать». Он символизирует, что на фронт ушли более 18 тыс. минераловодцев. 7 тыс. 584 из них, отдали свои жизни в борьбе за Родину. Около 10 тыс. жителей городов Кавмингруппы были казнены оккупантами в противотанковом рву. На втором барельефе изображены воины, вставшие грудью на защиту Кавказских Минеральные Воды летом 1942 год. Третий барельеф напоминает о зверствах фашистов на минераловодской земле. В скульптурном замысле четвертого барельефа взята тема разведгруппы «Месть», в ночь на 14 декабря 1942 год выброшенной в район горы Змейка и выданной фашистам предателем. Пятый барельеф рассказывает о борьбе советского народа против немецко-фашистских захватчиков, в том числе о партизанах и подпольщиках Кавказа. Справа и слева от барельефа «Родина-мать» сооружены две надгробные плиты над братскими могилами воинов, которые погибли в годы гражданской и Великая Отечественная война, защищая наш регион от врага. Вход на мемориал со стороны города начинается с Аллеи Славы. Здесь на высоких постаментах увековечены в бронзе наши земляки — Герои Советского Союза, герой Советского Союза: Разгонин А.И., Минаков В.И., Дубиков А.Е., Андрющенко Г.Я., Суворов С.Н., Величко Г.И., Гаркуша Я.Ф., Сундиев И.С., Турченко Н.А., Шапошников Я.Ф., Ротенко А.И., Горбань И.П., Колбаса М.Е., Бочаров Я.В. и полный Кавалер Ордена Славы Носыч В.Н. На обратной стороне медных листов одного из барельефов прикреплен формуляр с указанием всех организаций и лиц, принявших участие в строительстве памятника.
На мраморной плите начертаны имена погибших в ВОВ летчиков-минераловодцев: Асыченко В.А., Белоконенко А.А., Бакунов Г.И., Быхалов С.Е., Беликов Я.Е., Донцов В.И., Доценко Н.Д., Жавря Н.А., Жаков М.Т., Жариков В.И., Здравков Ф.И., Иванов А.В., Исаков М.Т., Катилевский А.А., Колбаса В.П., Кобзарев Н.Ф., Коновский А.И., Кононов Н.В., Крыса П.И., Лукьянов И.Е., Майбога П.В., Мельников В.М., Позывайло П.П., Пимахов Н.М., Попов С.В., Скориков И.П., Спивак И.В., Тревита А.Я., Хилобок Н.Н., Шмигельский М.В., Шембела(Шембель) В.В., Черненко В.Я., Щедрин Н.А., Фролов Н.Е., Цыганов П.А., Ярущенко Д.М., Якубенко Н.А., Яхно Н.А.
На берегу реки Джемуха расположен установленный в 1965 году памятник танкистам. Он представляет собой танк, расположенный на каменном возвышении. На пьедестале же находится мемориал с выгравированными на нем именами танкистов, погибших во время оккупации.
